Перо динозавра - Страница 125

125

Оставшись в одиночестве, Клайв обернулся и посмотрел на огромный экран для PowerPoint презентаций. Он чувствовал себя окаменевшим, полным ненависти. Когда он снова услышал шаги, то подумал было, что Майкл вернулся. Но это был не Майкл. К нему подошла та самая девушка, которую он видел на похоронах Хелланда шесть часов назад. Она протянула ему руку, и он инстинктивно ее пожал.

— Меня зовут Анна, — сказала она. — Мне нужно с вами поговорить.

— Вы были сегодня на похоронах Хелланда, — сказал Клайв. — Почему вы на меня так глазели?

— Я удивилась, когда увидела вас там, — спокойно ответила она. — Чистое любопытство.

У нее были почти желтые глаза и самодовольная складка у рта.

— Это еще почему? — спросил Клайв, принимаясь складывать свои бумаги в папку.

— Я пишу диплом под руководством Хелланда и Тюбьерга, — сказала она. — Я изучала спор о происхождении птиц. Я бы очень хотела обсудить с вами некоторые анатомические детали. В Зале позвоночных. Вы сможете со мной там встретиться? Завтра… Или лучше в понедельник? Вы же еще не уедете в понедельник?

Он уставился на нее.

— То, что вы дипломница Тюбьерга и Хелланда — для вас же хуже, — сказал он, надевая куртку и беря в руки папку. — О чем мне с вами говорить? Хелланд, к сожалению, мертв. Тюбьерг… — он взглянул на нее, — Тюбьерг даже не потрудился прийти сегодня. Мне не о чем говорить с их протеже. До свидания, — он захлопнул папку и стал быстро спускаться по широким ступеням между рядами парт. Девушка шла за ним.

— У меня для вас есть кое-что. От Тюбьерга, — сказала она вдруг. Он остановился и пробуравил ее взглядом:

— И что же это?

— Я не могу здесь об этом говорить, — сказала она, оборачиваясь через плечо, как будто у стен были уши.

— Почему он сам не может мне это отдать? — спросил Клайв.

— Я там вам все объясню. Это кость… Это очень сложно, — девушка выпрямилась и продолжила тихо: — Каково бы вам самому было, если бы вы вдруг вынуждены были признать, что ошибались? В течение всей своей научной карьеры?

— Ха, — фыркнул Клайв. — В тот день, когда Тюбьерг признает свои ошибки, солнце взойдет на западе.

Он пошел дальше по лестнице, вышел в коридор и прибавил шагу. Девушка прокричала ему вслед:

— Профессор Фриман! В понедельник в одиннадцать часов. В Зале позвоночных. Договорились?

— Можете даже не мечтать! — Клайв на ходу качал головой.

Майкл ждал его в такси перед выходом из «Белла-центра», сидя на заднем сиденье с открытой дверцей, счетчик был уже включен. На что он рассчитывает вообще? Что Клайв сделает вид, что ничего такого не произошло, проехали? Майкл говорил по мобильному телефону, наверняка отчитывался: да, да, все прошло хорошо, я наконец-то все ему рассказал, и теперь этот старый идиот вне игры. С кем он вообще разговаривает? С Энн? С заведующим кафедрой? Майкл подвинулся на сиденье, освобождая место для Клайва.

— Никогда больше не ждите меня ни в каком такси! — крикнул Клайв прямо в удивленное лицо Майкла. Майкл опустил телефон.

— Перестаньте, Клайв, — тихо сказал он. — Садитесь.

Он что, не слышит, что ему говорят? Никогда больше! Клайв ясно сказал. После чего он демонстративно направился через парковку в сторону метро. Не оборачиваясь.

Клайв вышел из метро на станции Нёррепорт и пошел по улице. Он доверял Майклу. Всему, что Майкл знал, его научил он. Если бы не Клайв, Майкл стал бы заурядным ученым с никому не нужным представлением об эволюции птиц. Он ничем не лучше Джека, подумал вдруг Клайв. Едва ли не самое важное в жизни — это умение стоять на своем. Невзирая на штормы, голод и пытки. Иначе ты не настоящий ученый, а любитель. Джек и Майкл — любители, они сделаны из совсем другого теста, чем он сам. И даже если это будет его последнее дело в жизни, он будет стоять на своем. Если честно, именно за это он уважал Хелланда и Тюбьерга. Их много в чем можно упрекнуть, но они отстаивали свою позицию и боролись за нее — точь-в-точь как он сам. Это единственный верный путь. У тебя есть позиция, пока ты не занял новую, — что за чушь! Поэтому он не поверил этой проклятой девчонке, Тюбьерг никогда в жизни не признал бы, что ошибался, иначе он никогда бы не стал тем, кем стал! Клайв узнавал в нем своего отца. Кость. Ха. Это просто смешно.

Он зашел в Круглую башню, которая вдруг оказалась у него по левую руку. Поднимаясь по каменной, с почти полным отсутствием ступенек, гладкой спирали, он внезапно споткнулся и приземлился на колени. Клайв громко выругался, будучи уверенным, что вокруг никого нет, но молодой человек, спускавшийся ему навстречу, смущенно остановился, и тут терпение Клайва лопнуло, и он наорал на него. Молодой человек отшатнулся, хотел что-то сказать, но в конце концов ушел.

Клайв остался один. Что происходит? Когда-то, давным-давно, он был молод, светило солнце, и стоило ему перегнуться через письменный стол и выглянуть в сад, как он мог увидеть там Кэй, которая сидела на солнце в широкополой шляпе, и детей, которые плескались в бассейне, визжали и пили лимонад через соломинку. Когда-то при его появлении на работе наступала благоговейная тишина, когда-то Майклу было двадцать два года, он был зеленый, как свежевылупившийся кузнечик, и вне себя от счастья, что ему обещали место дипломника через два лета, и переполненный благодарностью за то, что в ожидании этого ему разрешили переписывать начисто конспекты лекций Клайва и оборачивать все его справочники в прозрачные пластиковые обложки. Когда-то его сыновья смотрели на него круглыми от обожания глазами, когда-то Джек его любил.

125