Перо динозавра - Страница 24

Клайв стал покупать Джеку подарки. Новые лезвия для скальпелей, бинокль, на котором было выгравировано имя мальчика. Он дарил ему книги и задачники и отдавал после прочтения свои научные журналы. Когда они уходили в лес, Клайв заботился о Джеке. Он помогал ему перейти через реку, отдавал ему кепку, если солнце припекало, а Джек забыл свою дома, ставил перед мальчиком только те задачи, которые тот мог решить, и внимательно слушал его ответы. Клайв стремился к тому, чтобы Джеку было с ним хорошо. Иногда посреди разговора он хватал мальчика за подбородок и разворачивал его лицом к себе, подчеркивая что-то, что Джеку было важно понять, или держал его за руку, когда мальчик становился слишком развинченным и терял концентрацию. Клайв, конечно, никогда его не бил, но считал, что Джек должен знать свое место. Иначе он никогда не найдет сил вырваться из своей среды.

— Хочешь вскрыть какого-нибудь большого зверя? — спросил Клайв.

Джек уже умел препарировать так хорошо, что зайцы и ежи давно перестали представлять для него интерес. Было раннее воскресное утро, туман густо клубился под восходящим солнцем. Клайв нес в руках лопату, в рюкзаке у него лежал термос с горячим шоколадом и пакет с бутербродами. Джек молча кивнул. Они принялись рыть ловушку на поляне. Клайв был полностью поглощен этим занятием и мыслями о том, как они поднимут попавшееся в ловушку животное, поэтому он не сразу заметил, что Джек перестал копать, остановился немного поодаль и выглядел невесело.

Клайв подошел к нему и опустился на колени, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Что случилось? — спросил он осторожно.

— Мне не нравится постоянно убивать животных, — сказал Джек.

Клайв притянул его к себе.

— Но так уж заведено в природе, — сказал он ему в волосы. От Джека исходил целомудренный запах леса и детского пота.

— Тогда ты сам и убивай их, — сказал он, отстраняясь.

Клайв встал с колен.

— Раз так, давай делать что-нибудь другое, — предложил он.

— Давай, — с облегчением согласился Джек.

Они пошли дальше.

— Я бы хотел, чтобы ты был моим отцом, — внезапно сказал Джек.

Клайв улыбнулся.

— Давай будем считать, что я твой отец, — легко ответил он.

Выходные следовали за выходными, недели за неделями, так прошел год. Когда Джеку исполнилось тринадцать, Клайв построил ему в подарок хижину на дереве в лесу. Клайв делал это тайком, и в день рождения предложил Джеку устроить праздник в лесу и заночевать там же. Джек согласился. Они собрали еду, примус, одеяла, комиксы и карманные фонарики и отправились в лес. Когда Клайв вдруг остановился и бросил вещи под большим деревом, Джек вопросительно взглянул на него. Клайв указал на хитро спрятанные колышки, которые он прибил к столбу вместо ступенек, и Джек послушно вскарабкался на дерево и исчез в листве. Вскоре сверху донесся радостный возглас, и Клайв улыбнулся, карабкаясь вслед за мальчиком. Когда он поднялся наверх, Джек сидел на узкой доске перед входом в хижину и болтал ногами.

Клайв сделал в хижине две полки для вещей и поставил заслон на суку, чтобы они могли спокойно писать сверху на землю. На стенах Клайв повесил фотографии — свои и Джека. Пятилетняя дружба, в течение которой мальчик стал подростком, а подросток — мужчиной. Это превращение было видно по их лицам. И по лицу Клайва, которому стукнуло уже двадцать пять, и особенно по лицу Джека — с него совсем исчезла детская мягкость. У Джека был умный взгляд, лицо осунулось, волосы отросли. В нем не осталось почти ничего от маленького мальчика.

В тот вечер они жарили сосиски на сковороде, которую Клайв выудил из своего рюкзака, а на десерт разделили плитку шоколада, оказавшегося невероятно горьким, но все равно очень вкусным. Они легли, прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть, и слушали, как ухает сова и как трубят благородные олени.

Рано утром, когда в небе еще светила луна, где-то рядом запел соловей. Джек спал, а Клайв разглядывал его четко очерченные в лунном свете губы. Он собирался протянуть руку, чтобы дотронуться до Джека, но Джек тут же развернулся к нему сонным движением. Клайв чувствовал его дыхание, резкое и незнакомое. И вдруг ощутил неведомое раньше возбуждение. Оно не имело ничего общего с тем, которое возникало, когда он думал о маме Джека или о девочках, с которыми учился, оно было гораздо глубже — казалось, будто бесконтрольное желание выросло в нем, как атолл в океане. Клайв попытался дышать спокойно и прижался покрепче к теплому сонному телу Джека.

Джек рывком сел и отпрянул назад.

— В чем дело? — спросил он. — Что-то случилось?

В хижине по-прежнему было совершенно темно, Клайв не стал ничего отвечать и сделал вид, что спит. На самом деле сна не было ни в одном глазу, но только спустя час, когда совсем рассвело, он потянулся и сказал, что давным-давно не спал так хорошо. Джек уже сидел на доске перед открытой дверью в хижину и смотрел в лес. Они сварили на примусе кашу, собрали вещи и отправились домой. Перед садовой калиткой Клайва они остановились попрощаться, и Клайв почувствовал, что у него дрожат ноги. Джек собрался было его обнять, как у них было заведено — короткое соприкосновение грудных клеток, товарищеское похлопывание по спине, означавшее «отлично провели время, скоро увидимся», однако Клайв протянул руку, останавливая его, и Джек удивленно ее пожал.

— Ты теперь мужчина, — объяснил Клайв. — Тринадцать лет.

Джек был удовлетворен таким объяснением, недоумение отступило. Клайв подхватил свои вещи и зашагал по тропинке к дому.