Перо динозавра - Страница 52

Анна наморщила нос:

— Почему?

— Я вообще не знаю, почему Ларс считал, что его задача — так продвигать Тюбьерга. Тюбьерг очень одарен, в этом нет никаких сомнений, но, если хотите знать мое мнение, он совершенно не годится для работы в Копенгагенском университете и лучше всего подходит на роль мальчика на побегушках у Хелланда. Для всех годами оставалось загадкой, какая Хелланду польза от того, чтобы повсюду таскать за собой Тюбьерга и даже посылать его вместо себя на конференции в качестве заместителя. Сейчас, конечно, этому придет конец. Чтобы получить постоянную профессорскую ставку, нужно быть представительным, а у Эрика Тюбьерга нет для этого никаких данных. Ему однажды дали в течение семестра вести курс по формам и функциям здесь, на отделении, потому что Хелланд твердил, что у Тюбьерга обязательно все получится. Конечно, ничего путного из этого не вышло, студенты стали на него жаловаться. Он говорил слишком быстро, как церковный служка, а когда студенты заявляли, что не разбирают слов, он впадал в ярость и уходил.

— Но он мой научный руководитель, — несчастным голосом сказала Анна. — Мой единственный руководитель.

— Анна, если честно, — Элизабет вернула очки на нос и мягко продолжила: — не я одна в свое время, когда вы начали писать диплом, удивлялась, что вам назначили в руководители этих двоих. Но все вроде шло нормально, так что…

— По-моему, Тюбьерг хороший руководитель, — возразила Анна. — Минимум в тысячу раз лучше, чем Ларс Хелланд, нет, в миллион раз лучше.

Элизабет спокойно взглянула на нее.

— Да, — согласилась она. — Но вы же не будете спорить с тем, что он немного странный? Копенгагенский университет — это уважаемое государственное учреждение, а не богадельня.

Элизабет поднялась и стала наливать кофе в термосы.

В глубине актового зала на четвертом этаже, где собралось около тридцати человек, стоял Тюбьерг, рассматривая свои сложенные на груди руки. Анна почувствовала облегчение, увидев его, и попыталась привлечь его внимание, но он не поднимал глаз. Йоханнес ворвался в зал в последний момент и протиснулся куда-то позади Анны за секунду до того, как двери закрылись. Она быстро повернулась и посмотрела на него. От Йоханнеса пахло ветром и холодом, выглядел он очень изнуренным, морковные волосы были в ужасном беспорядке. Накануне они работали у себя в кабинете весь день, и обстановка мало-помалу накалилась. Йоханнес несколько раз пытался завязать разговор, но Анна резко его обрывала. Она занята. Дважды он спрашивал, злится ли она еще из-за того, что он сказал полиции. На это она отвечала отрицательно. Он попытался извиниться еще раз, и она жестом остановила его. Что сделано, то сделано, сказала она, забудь. На самом же деле она чувствовала себя уязвленной. Она-то считала, что Йоханнес — последний, кто мог бы ее подставить. Когда он осторожно улыбнулся ей теперь в актовом зале, она хотела было улыбнуться в ответ, но вместо этого развернулась и стала смотреть на Тора Равна.

Заведующий отделением начал с выражения соболезнований в связи со смертью Хелланда и слов сочувствия в адрес его вдовы Биргит и их дочери Нанны. Какая чудовищная потеря для отделения. Хелланд получил постоянную ставку в 1980 году, издал столько-то статей, ужасная потеря для отделения, повторил он, наш такой надежный коллега. Анна слушала вполуха, смотрела в упор на Тюбьерга в надежде, что тот поднимет глаза, но тщетно. Элизабет громко высморкалась. Похороны Хелланда состоятся в эту субботу в Херлевской церкви в час дня, отделение позаботится об общем венке.

Что это с Тюбьергом? Анна не видела его глаз, он сидел не шевелясь. Заведующий отделением откашлялся и сказал, что хочет воспользоваться выпавшей ему возможностью призвать всех по мере сил развенчивать распространяющиеся слухи об убийстве. Он поддерживает, как он выразился, тесный контакт с полицией, и, судя по поступающей информации, нет никаких оснований сомневаться в том, что Хелланд умер от сердечного приступа. Заведующий замолчал, и возникла неловкая пауза. Собрание зашло в тупик, и Анна вдруг заметила краем глаза, как Тюбьерг целеустремленно пробирается к двери. Анна поспешила за ним и догнала его только тогда, когда он прошел уже часть пути к музею.

— Тюбьерг! — крикнула Анна. — Привет, Тюбьерг. Подождите. Можно вас на минутку?

Тюбьерг, не останавливаясь, обернулся и посмотрел на нее. Анна наконец его догнала.

— Эй, — раздраженно сказала она. — Вы что, на поезд опаздываете?

Тюбьерг взглянул на нее затравленно.

— Нет, — ответил он.

— Я вам писала, звонила и заходила в музей. Где вы скрываетесь?

Они дошли до двери на лестницу, и Тюбьерг начал перепрыгивать через две ступеньки. Анна бежала за ним по пятам.

— При условии, что в помещении поддерживается нормальная комнатная температура, трупное окоченение начинается через три-четыре часа после клинической смерти, а через двенадцать часов в большинстве случаев оно уже полностью выражено. Биохимическое объяснение трупного окоченения — это простой гидролиз АТФ в мышечной ткани. Это дерьмо, Анна, — сказал он. — Это какое-то дерьмо.

— Ага, — сказала Анна, пытаясь понять, какое именно дерьмо он имеет в виду. Что Хелланд умер? Что поползли слухи о том, что он убит? Что Тюбьергу теперь придется завершать проекты в одиночку? Что защита Анны должна быть отменена? Что, что он имеет в виду?

Тюбьерг так резко остановился, что Анна едва не врезалась в него.

— Я не могу сейчас с вами говорить. Не здесь. Приходите в музей чуть позже. Я буду в Зале позвоночных, — Тюбьерг вдруг пристально посмотрел на нее. — И не говорите никому, что вы идете ко мне. Просто откройте дверь своим ключом. Так что увидимся там. Хорошо?