Перо динозавра - Страница 101

101

— Йорген всегда разговаривал с Йоханнесом у себя в кабинете. В тот вечер я целую вечность просидела на кухне — ждала, пока они закончат. Я разгадывала кроссворд. Ужин остывал, — она смущенно улыбнулась. — Вдруг я увидела, что дверь в кабинет снова открыта. Йорген сидел за письменным столом и листал охотничий журнал. Я спросила, где Йоханнес, и он ответил, что тот ушел и больше не вернется.

— И он не вернулся?

— Нет, — ответила Янна, — он не возвращался, пока Йорген был жив. Я звонила много раз, я по нему скучала. Он хотел, чтобы я развелась. Он говорил, что иначе не будет приходить ко мне в гости. Но я, конечно, не собиралась разводиться. Я любила Йоргена. Тогда он стал говорить мне гадости, — она замолчала, колеблясь.

— Например? — спросил Сёрен.

— Ну, например, что я живая пленница. Что Йорген тиран, что я ношу невидимые кандалы. Он сказал, что если я так представляю себе любовь — значит, я просто слепая, — она посмотрела в пол. — После смерти Йоргена Йоханнес не получил ничего — если не считать одного из охотничьих трофеев, висевших в коридоре. Он и до сих пор там висит, потому что Йоханнес отказался его забирать. Он пришел в ярость — но на что он рассчитывал? Мы почти год ничего о нем не слышали, даже когда Йорген лежал в больнице и умирал. Когда Йоханнес узнал, что Йорген ничего ему не оставил, он пришел в ярость.

Она посмотрела на Сёрена искренне, потом ее взгляд изменился.

— Я бы хотела, чтобы Йоханнес всегда оставался маленьким. Он был таким прекрасным мальчиком. Мягким и предприимчивым. Очень послушным, с ним никогда не было никаких проблем. Оба моих ребенка были такими в детстве. Но вот когда они выросли… Не знаю. Что-то мы, должно быть, сделали неправильно. И теперь слишком поздно, — она выпрямилась.

— Почему сестру Йоханнеса ни в чем нельзя упрекнуть? — спросил Сёрен.

— Она психически больна, — ответила Янна. — Это началось в переходном возрасте. Сначала она жила дома, много лет, но в конце концов нагрузка стала слишком большой, и она переехала в специальное учреждение.

— Йоханнес был гомосексуалистом? — внезапно спросил Сёрен.

— Его сестра говорила, что нет, — легко ответила Янна. — Хотя я, конечно, именно это подозревала, глядя на кожаную юбку и косметику. И потом, он никогда не знакомил меня с девушками. Но что я знаю о геях? Мне не нравятся геи, и да, какое-то время я считала, что он гей. Но дочь сказала, что он просто член какого-то клуба, в котором мужчины носят юбки и корсажи. Что он совершенно точно не гей. Она это знала, потому что была знакома с его девушкой. С женщиной, вернее, которая была старше его.

— Мне придется поговорить с вашей дочерью, — сказал Сёрен.

— Это невозможно, — ответила Янна Тройборг.

Сёрен пожалел о своей стратегии.

— Мне необходимо поговорить с кем-то, кто знал Йоханнеса, — вежливо объяснил он. — С другом, бывшей девушкой или сестрой, — он умоляюще посмотрел на Янну. — Пока что у меня нет ни одной зацепки.

Янна Тройборг уперла в него долгий взгляд, потом взяла у него альбом и пролистала две страницы. Сёрен видел эту фотографию, когда просматривал альбом, но не остановил тогда на ней взгляд. На фотографии была полная женщина лет сорока, с густыми кудрявыми волосами, прижатыми банданой. Она смеялась, буквально разбрасывая искры смеха вокруг. Сёрен быстро пробежал глазами текст. Двухлетней давности статья о магазине подержанной мебели на Нордре Фрихавнсгаде. Женщину звали Сюзанне Винтер, она была психотерапевтом по образованию, а теперь, как следовало из текста, стала страстным охотником за мебелью. Все выходные она рыскала по блошиным рынкам в Копенгагене и окрестностях в поисках новых находок. Вместе со своим другом Йоханнесом. Имя было выделено маркером.

— Эту вырезку мне дала дочь. Она сказала, что Йоханнес встречается с этой женщиной. Просила, чтобы я передала вырезку отцу, Йоргену, чтобы Йорген не думал, что Йоханнес… не той ориентации.

Сёрен записал в блокноте имя Сюзанне Винтер и поставил рядом дату. Йоханнес встречался с женщиной, которую звали Сюзанне Винтер. Может быть, было бы преувеличением называть это прорывом, сухо подумал он. Но все-таки это что-то.

— Это хорошее предложение, — сказал Сёрен. — Но сначала мне все-таки очень хотелось бы поговорить с сестрой Йоханнеса. Я исхожу из того, что ее фамилия тоже Тройборг? Где она живет?

— На небе, — тихо сказала Янна Тройборг. — Она покончила с собой прошлым летом. Она была шизофреничкой, ей часто приходилось ложиться в психиатрическую клинику. В конце концов она сдалась.

Сёрена ошеломило известие, что женщина напротив него потеряла обоих детей. Вскоре у него закончились вопросы, и он поднялся, чтобы уходить. Янна Тройборг провела его через свой шикарный дом, и он обещал звонить, как только будут какие-то новости.

Возвращаясь на машине обратно в город, Сёрен почувствовал, что кисло пахнет потом.

По идее, Сёрен должен был сначала заехать в Беллахой за Хенриком, и в любой другой день он так бы и поступил. Но тут он оказался в районе Эстербро, на одном из перекрестков на улице Ягтвай, очень далеко от полицейского участка, очень близко к Нордре Фрихавнсгаде и до сих пор страшно злой на Хенрика. Он припарковал машину на Странд-бульваре и пошел по Нордре Фрихавнсгаде, где быстро нашел магазин Сюзанне Винтер, который назывался «Яблоко». Первое, что он увидел, когда вошел, была дюжина пластиковых мисок в форме яблок, выставленных на низком столе палисандрового дерева, который мог бы стоять в доме его детства на Снерлевай. Негромко играла музыка, пахло яблоками и корицей.

101