Перо динозавра - Страница 102

102

— Минутку подождите, я сейчас, — раздался голос из соседней комнаты. Сёрен уселся в старое кресло, которое кто-то подновил, нашив на прохудившиеся подлокотники красные заплатки в форме яблок. Он подумал о Вибе. О ее открытом лице, о взгляде, в котором со времен первой дискотеки в гимназии всегда светилось доверие к нему. Он подумал о Майе. Тот последний раз, когда он видел ее, ничуть не поблек в его памяти. Ее особый запах, сладкий и манящий, и ножка, такая крохотная в комбинезоне — и казавшаяся еще меньше в его руке. Его тяготила ложь. Кнуд просил его жить правильно, без лжи, без умолчания. Он говорил, что период полураспада лжи длится дольше жизни человека. Но Сёрен самонадеянно верил, что его ложь сразу распадется и исчезнет. И как только это произойдет, жизнь его потечет дальше в обычном диапазоне проблем, без трагедий, потерь, без боли. Тихая и прекрасная жизнь, без драм, без утрат, как при Вибе. Вместо этого он, наоборот, влюбился в Анну. Это опасно и непрофессионально. Анна не просто испытывает на прочность веревки, которые привязывали его к жизни, — она плющит их кувалдой.

Разве он не догадывается, что все это значит? Эти желтые глаза, эта припадочная вспыльчивость, эта ее отчаянность. Он не решался думать, как он будет беситься, все время беситься, если сделает ее своей. Драмы каждый день, и каждое лыко в строку, и ничего не принимать на веру, но выворачивать все наизнанку.

Магазин Сюзанне Винтер был полон яблок. Яблоки были везде. На стене висело пластиковое зеркало в раме в форме яблока, на полу лежал вязанный коврик с вышитым на нем большим красным яблоком.

— Здравствуйте, — Сёрен сразу узнал Сюзанне Винтер с фотографии, она была очень полной и очень красивой. Белая кожа без изъянов, веснушки на переносице и удивительные вьющиеся волосы, сдерживаемые низко повязанной банданой и струящиеся по обе стороны. На ней был фартук в виде большого красного яблока с зеленой лентой. Сюзанне протянула Сёрену поднос, он удивленно вытаращился на нее.

— Я только что испекла, — весело сказала она. — А в чайнике есть чай. Вы что-то определенное ищете?

Сёрен вдруг почувствовал, что голоден, и взял предложенное печенье.

— Вам ужасно нравятся яблоки, — констатировал он.

Сюзанне засмеялась.

— Мы раньше встречались, правда? — спросила она. — Это же вы искали обеденный стол? У меня есть стол на складе, хотите посмотреть? Вы хотели массивное дерево, да? Это же вы были?

Сёрен резко поднялся.

— Я из криминальной полиции, — виновато сказал он, вытирая рот от крошек. Сюзанне улыбнулась, посмотрела на Сёрена дразнящим взглядом и вдруг замерла.

— Вы ведь шутите, правда? — спросила она. Сёрен второй раз за день показал удостоверение. Сюзанне закрыла лицо руками. — Что-то с Магнусом?

У Сёрена в затылке прозвонил звоночек. Он покачал головой:

— Я здесь потому, что Йоханнес Тройборг найден мертвым и у меня есть основания полагать, что вы знали Йоханнеса, — Сёрен следил за ее реакцией, и ему показалось, что она выдохнула с облегчением.

— Простите, — сказала она, опускаясь на диван. — Это ужасно. Что случилось? Понимаете, — сказала она, — у меня есть маленький сын, Магнус, ему семь месяцев. Он сейчас у своего папы, и я испугалась, вдруг с ними что-то случилось — попали в аварию, умерли. — Она встревожено посмотрела на Сёрена. — Йоханнес умер?! Как? Разбился на машине? Почему вы пришли?

— Вы та самая Сюзанне Винтер, которая два-три года назад встречалась с Йоханнесом Тройборгом? — спросил Сёрен.

— Да, мы встречались. Год. Но мы давно уже не виделись, — она снова закрыла лицо руками. — Хотя, господи, мы же только недавно разговаривали по телефону, — сказала она. — Меньше двух недель назад. Мы были хорошими приятелями, ну или как это назвать, когда люди видятся не очень часто. Он очень хотел увидеть Магнуса и должен был перезвонить, объявиться, когда немного освободится, как он сказал. И я совершенно упустила из виду, что он так и не перезвонил. Так значит, Йоханнес умер? — она уставилась на Сёрена. — Он попал в аварию? — спросила она снова.

Сёрен покачал головой.

Сюзанне Винтер закрыла магазин и позвонила мужу. Сёрен слышал, как она тихо разговаривает в соседней комнате, казалось, что она всхлипывает. Он помог Сюзанне занести с улицы два больших сундука, и она пошла за ним к машине. Сёрен открыл перед ней дверцу. Светило солнце, поэтому он надел темные очки. Он поставил телефон в держатель и сунул в ухо наушник. Два новых сообщения. Первое не важное, а второе от Хенрика, который спрашивал, где Сёрена, мать его, черти носят. Эрик Тюбьерг до сих пор никак не объявлялся, и Хенрик интересовался, собирается ли Сёрен вообще заниматься расследованием или нет. Им нужен хоть какой-то прорыв, пусть даже самый маленький, не важно. Сёрен ненавидел, когда Хенрик его поучает, и почувствовал, что закипает, но тут его взгляд упал на газетный щит перед киоском. Большими буквами было написано «Мститель-убийца в Копенгагенском университете» и пониже — «У полиции нет ни единой зацепки». В это время голос Хенрика ворчливо произнес:

— Я не знаю, видел ли ты уже газеты, но. Начальник полиции только что проходил мимо, так у него пар шел из ушей, а на лбу рог. Он тоже очень хотел узнать, где ты. Мне кажется, пришло время собрать пресс-конференцию, и я думаю, тебе не помешало бы найти, чем ублажить этих диких животных. В общем, пока. Я лично совершенно не понимаю, чем ты занят, — с этими словами он положил трубку.

Сёрен и Сюзанне Винтер ехали в молчании. Вдруг зазвонил телефон. Это снова был Хенрик.

102